Счастливый остров - Страница 22

Это положение сохранилось в общем и по сей день. Годовой доход прилежных раройцев довольно высок, но деньги быстро расходятся на совершенно бесполезные вещи.

Определить в точности заработок каждого трудновато, ибо никто, разумеется, не затрудняет себя учетом, однако цифры, сообщенные автору скупщиками копры, довольно показательны (добыча перламутра на Рароиа уже давно прекратилась). Согласно этим данным, раройцы ежегодно заготавливают около 250 тонн копры. Цена за последние два года (1949–1950) составляла примерно 10 таитянских франков за килограмм. Таким образом жители острова зарабатывают в год 2,5 миллиона таитянских франков или 200 тысяч шведских крон. Население составляет немногим более ста человек, число хозяйств — двадцать пять. Иными словами, средний годовой доход каждой семьи равен приблизительно 8 тысячам крон.

Деньги выплачиваются при сдаче копры наличными на борту шхуны. Подоходный и имущественный налоги здесь не существуют. Никто не кладет деньги в сберкассу по той простой причине, что сберкасс нет. И никто — если не считать нескольких стариков, сохранивших привычки эпохи серебряных монет, которые так интересно было собирать и считать, — не складывает деньги в «кубышку». Напротив, когда встает вопрос о непредвиденном расходе, очень редко у кого оказываются наличные деньги. Куда же они деваются?

Около трети попадает в руки двух раройских лавочников: наполовину англичанина, наполовину таитянина Хури и китайца Тауэре. Островитяне берут у них все необходимое в кредит и рассчитываются из выручки за очередную партию копры. Мало кто следит за размером своего долга. Что и сколько покупается — записывает только сам лавочник. Один из них сообщил мне приводимые ниже цифры месячных расходов, типичные для большинства раройских семей. В данном случае семья состояла из мужа, жены, тещи и двух сыновей — 10 и 12 лет.

Примерные расходы раройской семьи (в таитянских франках)

Такова сумма, расходов на так называемые предметы первой необходимости, хотя шведская домохозяйка вряд ли признала бы «необходимость» по меньшей мере половины перечисленного!

Поражают высокие цены, зависящие прежде всего от сложной организации сбыта. Дело в том, что большинство товаров проделывает чрезвычайно долгий путь, прежде чем попасть к потребителю.

Первый посредник — тот или иной оптовик в Папеэте. Уплатив таможенный сбор (часто до 30–50 % стоимости товара) и прибавив комиссионные, он продает товар владельцу шхуны, которая отправляется на Рароиа. В пути цена возрастает еще на 30 % — таков допускаемый законом процент прибыли. По прибытии товар попадает в руки лавочника и, вздорожав еще на 10 %, появляется наконец в магазине к услугам покупателя. К этому времени цена вдвое превышает первоначальную!

Разумеется, раройцы немало выиграли бы, заказывая товар непосредственно в Папеэте, вместо того чтобы идти к лавочнику. Они даже подумывали об этом, но до сих пор неизменно приходили к заключению, что будет слишком хлопотно. Во-первых, они решительно не любят писать письма, во-вторых, слабы в четырех действиях арифметики. Глупыми раройцев никак не назовешь, и они отлично понимают, что платят слишком дорого за все товары, — но разве это так уж важно? Разве им не хватает денег? Аита пеапеа! Им нравится, что на острове есть лавка, где полно консервов с яркими этикетками и всякой мишуры и где в любой момент можно отобрать себе что захочется. Многие настолько благодарны лавочникам, что даже продают им копру дешевле обычной цены .

Остальная часть дохода тратится (во всяком случае, с нашей, более практической точки зрения) на совершенно ненужные вещи. Прежде всего — на предметы покупаемые из тщеславия. Местные жители побывали на Таити и познакомились с тем, как живут их более преуспевшие родственники. Виденное произвело настолько сильное впечатление, что раройцы стремятся, как могут, подражать этим образцам. Так, уже несколько десятилетий тому назад установился обычай, согласно которому каждая уважающая себя семья должна иметь дом в европейском духе. Самыми роскошными считаются, конечно, деревянные дома из настоящих сосновых досок. Далее следуют дома из рифленого железа, затем — лачуги, сколоченные из старых ящиков. Последнее место занимают постройки полинезийского типа.

Однажды, прогуливаясь вместе с Текой по деревне, я обратил внимание на то, что рядом с деревянными и железными домами почти всегда стоят хижины, сплетенные из пальмовых листьев. От Теки я услышал примечательное объяснение:

— Видишь ли, среди дня в деревянном или железном доме очень уж жарко. Тут-то и годится хижина!

Иными словами, дома здесь играют роль наших шведских горниц.

Но этим мания величия не исчерпывается. Европейский дом полагается еще обставить подобающим образом! На острове утвердился неизвестно кем введенный стандарт: два стула, железная кровать и комод с зеркалом. Казалось бы, вполне разумный выбор; однако все дело в том, что, за исключением, пожалуй, зеркала, ни одна из этих обнов не используется по своему прямому назначению, их покупают исключительно ради престижа. Раройцы, подобно всем своим предкам, с незапамятных времен предпочитают сидеть и лежать на полу, а те немногие вещи, которые принято хранить под замком, они, в соответствии с вековым обычаем, запирают в большие деревянные сундуки. В том, что островитяне никогда не пользуются стульями, мы убедились очень быстро. Они настолько не привыкли к такого рода приспособлениям, что хотя мы постоянно предлагали нашим гостям стулья, они упорно садились между стульями на пол.