Счастливый остров - Страница 35

Постепенно все больше и больше шхун приходило к атоллу, чтобы выменивать жемчуг, перламутр и кокосовое масло. Часто приплывали попаа, но они боялись и сходили на берег только с огнестрельным оружием. Но вот однажды прибыли двое мужчин, которые называли себя моремоне (мормоны). Они были непохожи на других попаа. Они сошли на берег без оружия и остались жить на острове. Они сказали, что наши боги неправильные, что только их бог истинный. Никто им не поверил, потому что наши боги помогали нам с самого сотворения мира. Еще они сказали, что мужчины могут иметь столько жен, сколько хотят, и это учение понравилось нам больше. Многие островитяне даже пообещали стать моремоне, если попаа раздобудут еще женщин, потому что на Рароиа на одного мужчину приходилась только одна женщина.

Оба орометуа (отцы-наставники) заявили в ответ, что мы должны сначала уверовать в нового бога, прежде чем думать об увеличении количества жен. Мы, понятно, только рассмеялись, и никто не захотел обращаться в их веру. Наконец чужеземцы уехали. То ли они уехали за женщинами, но не нашли ни одной, то ли просто рассердились на нас, но только больше не вернулись.

Я был подростком, когда приехал следующий орометуа, который носил длинное, до земли, одеяние и большую бороду. Этот приветливый и веселый человек часто играл для нас на виво (флейте) и научил нас новым песням. Он лечил больных и показал нам, как лучше строить лодки и дома. Когда приходили шхуны за жемчугом и перламутром, добивался, чтобы при обмене мы получали вдвое больше, чем прежде. Многих научил читать и писать, раздавал красивые картинки. В частых беседах с нашими жрецами он рассказывал про своего бога, который хотел положить конец войнам и сделать всех людей счастливыми. В конце концов тахунга-жрецы начали верить в нового бога и объявили народу, что больше не будут поклоняться старым богам. Все последовали их примеру. «Тахунга-жрецы лучше знают, какие боги правильные. Раз они поверили в бога нового орометуа, значит, тот и нам подойдет», — говорили люди. За одну неделю мы разрушили свои алтари и обратились в новую веру.

Орометуа Апетеро (Альберт) остался жить на острове и помог построить новую церковь — вон она стоит. Три года мы ее строили, закончили в 1875 году, это написано большими цифрами над входом. Рядом мы соорудили тюрьму, но она получилась такая мрачная и унылая, что каждый про себя решил никогда не пользоваться ею, хотя орометуа Апетеро постоянно настаивал на этом. Мы обещали никого не убивать и хорошо обращаться с попаа, и вскоре к нам стало приходить больше шхун, чем когда-либо. На них привозили всякую невидаль; мы впервые увидели рис, муку, консервы. Сначала многие клали мешки с рисом прямо на костер, а муку разбалтывали в воде и пытались пить эту смесь, но постепенно научились приготовлять новую еду попаа. С тех пор никто не выращивает таро.

— А сколько было жителей на Рароиа в твоей молодости, прежде чем все изменилось? — спросил я Те Ихо при следующей встрече.

Те Ихо посчитал по пальцам, потом ответил:

— Здесь в деревне было больше семисот человек, да в деревне по ту сторону лагуны жило человек двести — четыреста.

— Выходит, более тысячи, — сложил я. — А теперь лишь сто с небольшим. Чем объяснить, что население так уменьшилось за какие-нибудь семьдесят пять лет?

— Многие уехали на Таити и остались там, — произнес Те Ихо задумчиво. — Другие нанялись на шхуны и не вернулись. Появились новые болезни, а лечить их мы не умели. Вот и померли многие. Наши тахунга знали болезни, которые существовали на острове в старое время, но с новыми, неизвестными болезнями они ничего не могли поделать. Ну и, конечно, многие пропали во время ураганов.

По нашей просьбе Те Ихо рассказал драматическую историю о самом мощном циклоне, который когда-либо обрушивался на Рароиа. Возник он где-то в районе экватора и помчался на юг, описывая дугу. Начавшись утром 14 января 1903 года, он пронесся через Туамоту чуть западнее Рароиа. Циклон достигал в поперечнике 400 километров, а поднятые им огромные волны производили разрушения на расстоянии до 1000 километров. За неполные сутки в архипелаге Туамоту погибло 517 островитян; большинство было застигнуто врасплох огромными волнами.

Те Ихо не знал точных данных, вычитанных мною из официальных французских публикаций, однако это ничуть не уменьшило драматизма его повествования.

Как обычно, он закурил и поразмыслил, прежде чем начать:

— Солнце уже прошло свою высшую точку и успело склониться к горизонту на западе, так что, по-вашему, было часов около двух, когда налетел ураган. Я шел к одному из своих друзей. Вместе со мной пошли мои внуки, они прыгали и веселились. Только я свернул на большую улицу, как пальмы вдруг зашумели. Вы сами знаете, ветер всегда поднимается здесь на Рароиа быстро и неожиданно, и я не обратил особенного внимания на этот шум. Но не прошел и двести шагов, как вокруг меня стали падать на землю кокосовые орехи, и когда я собрал всех ребятишек, ветер дул уже с такой силой, что срывал листья и ломал сучья. А это признак опасный, так как слабые и старые пальмы легко могут сломаться при таком ветре. Я взял внуков на руки и побежал. Только мы достигли большого дома, как раздался грохот и чуть поодаль рухнула на улицу высокая пальма. Одновременно хлынул дождь. Вы знаете, какие ливни бывают на Рароиа, но то, что творилось на этот раз, превосходило все, что вы можете себе представить. Точно прибой прорвался сквозь рифы. Одежда мигом промокла насквозь.