Счастливый остров - Страница 57

Но так или иначе, сохранившиеся методы лова своеобразны и интересны. Чаще всего применяется острога или копье; ими бьют рыбу и в лагуне и на внешнем рифе. Чтобы дать вам представление, как добывают рыбу в лагуне, опишу один из многочисленных выездов, которые я совершил вместе с Маопо и Тетоху.

Как обычно, друзья зашли за мной сразу после восхода солнца. У обоих было одно и то же снаряжение: тонкое легкое копье длиной около трех метров, с острым железным наконечником, прочно прилегающие к лицу очки и затянутая шнуром набедренная повязка.

Ночью прошел дождь, и в лодке Маопо, лежавшей на берегу, была вода, на поверхности которой плавал черпак из кокосового ореха. Маопо вылил воду, легко перевернув лодку вверх дном; затем мы ухватились за перекладины балансира и столкнули ее на воду. Лодка с трудом поднимала нас, и когда мы развернулись против ветра, волны стали захлестывать через борт.

Гребли с полчаса, и вот мы у большой круглой отмели в нескольких километрах от берега. Еще издали мы различили бороздящие воду черные точки — плавники. Это сулило хороший улов. Мы вылезли из лодки — глубина на отмели не превышала сорока сантиметров — и втащили ее за собой. Рыбы, завтракавшие мелкими водорослями и планктоном, исчезли, но мы вскоре обнаружили их: они плавали в прозрачной воде рядом с отмелью, где глубина достигала нескольких метров.

Тетоху и Маопо сняли очки и поплевали на внутреннюю сторону стекол (чтобы они не отпотевали). Затем они взяли копья и осторожно скользнули в воду. Набрав в легкие воздуха, рыболовы легли на живот, устраиваясь поудобнее, словно на кушетке или диване. Некоторое время они всматривались, поминутно высовывая нос и рот, чтобы вздохнуть. Наконец Маопо выследил подходящую добычу: он схватил копье за самый конец древка и стремительно нырнул. Когда вода успокоилась, я увидел его почти у самого дна. Направив копье вперед, он медленно приближался к плоской рыбе тареи, напоминающей камбалу. Вот он замер, замахнулся копьем и нанес удар.

Несколько секунд спустя копье всплыло наверх с рыбой на железном наконечнике, а затем показалась довольная физиономия Маопо. Тем временем Тетоху тоже нырнул и вернулся с большой тареи. Передохнув, оба снова погрузились в воду, не снимая добычу с копий. Раройцы уверяют, что гораздо легче добыть тареи, если на копье уже есть рыба, которая будто бы успокаивает и чуть ли даже не приманивает новую добычу. Вначале и думал, что это обычное рыбацкое суеверие, но повторные наблюдения убедили меня в конце концов в справедливости сказанного. Однако это относится лишь к некоторым видам, других рыб такая уловка только отпугивает.

Маопо и Тетоху не спеша плыли вдоль коралловой отмели, нанизывая на копье одну тареи за другой. Но они оставляли на наконечнике только одну рыбу, а остальных вешали на обвязанный вокруг пояса шнур. Полчаса с небольшим потребовалось им, чтобы обследовать всю отмель, и когда они возвратились к лодке, то у каждого висело вокруг пояса по десятку рыб.

Они бросили мне улов: я обнаружил, что от некоторых рыб осталась половинка, а то и одна только голова. Я выразил вслух свое удивление.

— А, — ответил Маопо небрежно, — это акулы лакомились. За всем не уследишь!

— Гм, — произнес я, — не лучше ли быть поосторожнее? Что, если акула примет тебя за рыбу?

— Они же маленькие. Не страшнее собак. Плыви рядом с нами, сделаем еще заход!

Я взялся за весло и медленно последовал за своими друзьями. Время от времени я останавливался и бросал и воду несколько пригоршней толченых крабов-отшельников. Соблазненные редким лакомством, рыбы забыли всякую осторожность и покинули свои надежные убежища в кораллах и под камнями. Маопо и Тетоху не зевали, и, когда мы вернулись к исходной точке, все дно лодки было закрыто трепещущими тареи.

Я решил разглядеть добычу поближе. Около половины были поражены копьем около жабр (сюда метит большинство рыболовов), несколько штук — в голову, остальные в спину. Меткость неплохая, хотя не идет ни в какое сравнение с Тупухоэ, который неизменно бьет рыбу в глаз!

Еще большей ловкости и быстроты требует промысел на внешнем рифе. Занимаются этим только в тихую погоду и только с подветренной стороны острова, и все же ловить там рыбу трудное и рискованное дело. В коралловом барьере множество ям и трещин, которые трудно заметить в неспокойной воде, океан шлет один за другим могучие валы, буйным потоком перекатывающие через риф, а водоросли во многих местах образуют коварный, скользкий ковер. Но раройцам хоть бы что. Они носятся в сильный прибой по рифу и успевают в одно и то же время высматривать добычу и следить, куда ставить ногу.

Внешний риф сильно источен и изрезан заливчиками. Когда на него накатывает волна, вода с силои устремляется во все отверстия в барьере и нередко несет с собой рыбу. Именно возле этих «окошек» промышляют раройцы. Важно уловить нужный момент, всегда самый опасный. Он наступает, когда вода на рифе, достигнув предельного уровня, устремляется обратно. Островитяне уверяют, что нет никакого смысла заранее становиться у «окошка» и ждать, — так только рыбу напугаешь. Когда поднимается вода, они держатся в сторонке. Проходит секунд десять, пока схлынет волна; но первые пять секунд из-за пены и пузырей ничего не различишь. Поэтому в распоряжении ловца остается всего пять секунд — потом уже будет поздно. До новой волны надо подбежать, высмотреть добычу, прицелиться и бросить копье!

Но и удачное попадание еще не значит, что рыба поймана. Нужно успеть схватить копье, прежде чем его унесет в море. Стоит чуть зазеваться, и рыбака опередит акула. Они здесь на редкость нахальные; я сам много раз видел, как акула подлетала и вырывала добычу прямо из рук у человека. Если добавить, что с таким трудом и опасностью добывается довольно мелкая рыба, то справедливо возникает вопрос: стоит ли так упорно за ней охотиться? Ответ очень прост — все дело в спортивном интересе; в этом отношении раройцы ничем не отличаются от наших рыболовов-любителей.